В 1895 году 35 человек в парижском «Гран-кафе» стали свидетелями рождения нового искусства, заплатив по одному франку за сеанс никому неизвестного синематографа. Новый вид искусства – дитя века техники и поначалу ничто не предвещало новому изобретению статуса великого. Его создатели относились к нему легкомысленно. Огюст Люмьер думал, что они с братом сконструировали всего лишь забавную игрушку, которая будет в моде не более полугода.
Однако они не могли предположить реальной значимости этого «развлечения». ХХ век показал, каким образом массовый экран способен воздействовать на сознание и психику, формируя личность в интересах тех или иных социально-политических сил. Кинематограф стал инструментом в условиях тоталитарных политических режимов, сложившихся в СССР и Германии накануне и в годы II Мировой войны. Его влияние можно проследить, выделяя основные характерные черты тоталитарных режимов, и воздействие массового искусства кинематографа на них. Тоталитаризм выделяет в качестве одного из своих признаков наличие массовой идеологии с постановкой общих целей глобального характера и единения общества на основании формирования общего врага. Воздействие на массы для всеобщего психологического заражения стало возможным через так называемый массовый экран, когда общее настроение создается не только через транслируемую с экрана идею, но и через общее настроенное кинозала, как единственной формы общения с киноискусством на ранних этапах кинематографической истории. О взаимосвязи тоталитаризма и потребности широких масс в привлечении такого явления как кинематограф писали исследователи политических режимов З. Бжезинский (Истоки тоталитаризма), Х. Арендт (Путь к рабству) и другие авторы. Именно всенародный характер раннего кинематографа они считали предпосылкой его использования в период возникновения тоталитарных систем, основу которых и составляет появление индустриального общества пролетарских масс. Они рассматривали тоталитарный режим как закономерный результат в становлении промышленной эпохи. Такое общество стирает границы индивидуальности в условиях урбанизации и массового производства. Отдельный человек, стремясь к развитию собственного достоинства и уважения, желает являться сопричастным глобальному и значимому в собственном обществе. Индустриальная эпоха, запирая его в малогабаритной квартире и на рабочем месте, такой возможности не дает. Ее предоставляет тоталитарная политическая система, превращая «человека – винтика» в значимый элемент великой державы с блестящим будущим. Идеи великой сопричастности, рожденные пером и кинокамерой, как нельзя лучше могли влиться в сознание пролетариата.
